На земле лежал Имехеи. На нем восседала самка, прижимая к земле его раскинутые руки. Рядом с ней так же неподвижно сидела другая. Имехеи корчился и тихо стонал. Самки же застыли, словно каменные изваяния.
В памяти Керрика возникла полузабытая картина. Вейнте´, сидя на нем, прижимает его, еще мальчишку, к земле. Боль и удовольствие — новое, странное и ужасное.
Это ощущение было новым тогда, но не теперь. В теплых объятиях Армун он нашел счастье и блаженство. Забвение.
И теперь, глядя на то, что предстало его взору, он ощутил жгучую ненависть. Керрик с шумом выскочил из воды на берег. Надаске´ предостерегающе крикнул, увидев, как караулившая охотница вскочила и подняла хесотсан.
И повалилась, когда оружие Керрика выплюнуло смертоносный шип. Керрик переступил через тело и шагнул к неподвижной совокупляющейся группе.
Самки не шевелились, словно ничего не замечали. Имехеи задыхался под тяжестью их тел, корчился, с мукой в глазах глядя на Керрика. Попытался что-то сказать, но не смог.
Самок убил Надаске´. Дважды выстрелив, он бросился стаскивать с друга их тела. Они умерли, еще не коснувшись земли.
Тела самок обмякли, высвобождая Имехеи. Выскользнул один его орган, потом второй… Мешочек закрылся. Но у него уже не было сил пошевелиться. Керрик не знал, что делать.
А Надаске´ знал. Смерть от шипа слишком легка. И хоть они уже ничего не почувствуют, самец не мог не излить свою ненависть. Повалившись сверху на одну из них, он впился в ее горло зубами и разорвал его. Потом сделал то же самое с другой. Хлынула кровь. Шатаясь, Надаске´ бросился в озеро и стал умываться в чистой воде.
Когда он вернулся, Имехеи уже сидел, обессилевший, молчаливый. Надаске´ сел рядом и крепко прижался к другу.
Произошло что-то ужасное.
Глава 2
Efenenot okolsetankénin anatiré né
efeneleiaa teseset.
Жизнь наша — между большими
Пальцами Эфенелейаа. Духа Жизни.
Первый принцип Угуненапсы
— Хорошая нога. Прекрасная нога. Новая нога, — медленно говорила Амбаласи. По ее ладоням пробегали разноцветные волны, складываясь в простые слова сорогетсо.
Перед ней в густой траве лежала Ичикчи. Она дрожала, широко открыв глаза в страхе перед неизвестным. Взглянув на свою ногу, она сразу отвернулась. Нелепая розовая кожа была так не похожа на ту, зеленую, что покрывала все ее тело. Это очень беспокоило Ичикчи. Чтобы ее утешить, Амбаласи легко коснулась ее лодыжки, но больная затряслась еще сильнее.
— Простые создания, — проговорила Амбаласи, жестом подзывая к себе помощницу Сетессеи. — Столь же простые, как и их речь. Дай ей чего-нибудь поесть, это всегда успокаивает. Отлично, видишь — ест и выказывает удовольствие. Идем. Следуй за мной.
В том, что посещения Амбаласи сделались привычными для сорогетсо, было больше умысла, чем случайности. С терпением истинной ученой она не торопила события. Дикие создания всегда держались застенчиво в обществе рослых иилане´, и она следила за собой, контролируя речь и движения. Энге преуспела в изучении языка сорогетсо и научила ему Амбаласи, чей словарный запас и непринужденность в общении уже превосходили Энге — ведь той приходилось столько времени уделять городу. И теперь при любых недомоганиях и ранах сорогетсо обращались за помощью к Амбаласи. Она приходила и спрашивала лишь о симптомах… ну, может быть, еще о каких-нибудь мелочах, имевших отношение к делу. Познания ее росли.
— Они же совершенно ничего не знают. Сетессеи, смотри и удивляйся. Перед тобой твои собственные предки, такие, какими они были, когда лопнуло яйцо времен. Защищаясь, они бросают ядовитых пауков, — а у нас были раки и крабы. А вот смотри, как они увязали траву. Из этих снопов можно сделать великолепные укрытия для сорогетсо — впрочем, и для насекомых тоже. Из них сооружают небольшие навесы, под которыми сорогетсо укрываются от дождя. Мы так привыкли к нашим спальням, что совсем позабыли, как жили предки.
— Предпочитаю городские удобства, не люблю спать на сырой земле.
— Конечно. Но пока забудь об удобствах, думай как ученая. Наблюдай, размышляй и учись. Водяных плодов у них нет, поэтому им приходится использовать предметы: воду из реки они носят в сушеных тыквах. В прошлый раз я была здесь одна и обнаружила нечто еще более важное…
— Усиленные извинения за отсутствие — важные работы с грибками, необходимыми для заражения растений.
— Не извиняйся — ведь я сама отдала это распоряжение. Теперь здесь…
— Назад, назад, не ходить сюда! — крикнул Еассасиви, выпрыгнув из укрытия в кустах; ладони его ярко алели.
Сетессеи остановилась и попятилась. Амбаласи тоже остановилась, но не испугалась.
— Ты Еассасиви. А я Амбаласи. Поговорим?
— Назад!
— Почему? В чем дело? Еассасиви сильный самец и не боится слабых самок.
Сделав отрицательный жест, Еассасиви с опаской взглянул на Амбаласи. На его физиономии еще читалось недоверие, но ладони заметно побледнели.
— Вот вкусная еда. — Амбаласи поманила к себе Сетессеи с контейнером. Ешь. У Амбаласи много еды. Ты думаешь, я хочу отобрать еду у тебя?
Поколебавшись, Еассасиви принял дар и, бормоча что-то под нос, принялся жевать мясо угря, не сводя глаз с незнакомцев. Когда Амбаласи повернулась и шагнула в сторону, лицо его выразило облегчение. Она потянулась к оранжевому плоду, свисавшему с ветки дерева, возле которого стоял Еассасиви. Ему это не понравилось, но возражать он не стал.
Отойдя подальше, Амбаласи остановилась и протянула плод помощнице.
— Ты знаешь, что это такое?
Сетессеи посмотрела на него, потом разломила и откусила кусочек. Сплюнув, она зажестикулировала: такой же, как тот, который ты давала мне для исследования.
— Да. И что ты обнаружила?
— Глюкозу, сахарозу…
— Конечно же, — перебила ее Амбаласи. — Что еще может обнаружиться в плодах. Но ведь ты нашла и кое-что неожиданное?
— Простой энзим, очень близкий к коллагеназе.
— Хорошо. И какие же выводы следуют отсюда?
— Никаких. Я просто сделала анализ.
— Спишь при ясном солнце, мозг усох до размеров орешка! Неужели кроме меня никто в мире не умеет думать? А если я скажу тебе, что под деревом заметила яму с мясом — свежая туша аллигатора, — что ты на это скажешь?
Сетессеи охнула и остановилась.
— Но, великая Амбаласи, это же просто невероятное открытие. Энзим размягчает соединительные ткани мяса, грубая плоть становится съедобной. Так же, как у нас в чанах с энзимами. Неужели мы видим…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
